Леван Твалтвадзе (Levan Tvaltvadze)
Несколько тысяч финских студентов учились в Советском Союзе. Многие с теплотой вспоминают те годы, хотя признаются, что страна победившего социализма оказалась далекой от рая, которым ее представляли.
— Однажды я сдала зачет за две шторки для душа.
Это был исключительный случай, так как мне нужно было быстро перевестись в другой ВУЗ. Вообще финны совершенно не умеют давать взятки, — смеется выпускница МГУ Кирсти Викки.— Да, мы очень неловко выглядим в этой ситуации. Нам это не свойственно. Я видела, другие студенты сдавали предметы за блок "Мальборо", но я же приехала изучать русский язык, — вторит ей Мерья Йокела, которая закончила Киевский университет.
Всего с 1970 до 1990 гг, по приблизительным подсчетам, около шести тысяч финнов обучалось в советских университетах, институтах и училищах. Мемуары некоторых из этих студентов собраны в новой книге Olemattoman kokeneet ("Испытавшие несуществующее").
Рассказы выпускников переносят читателя во времена Советского Союза, страны, которая исчезла, но о которой в последние годы не утихают споры. Для одних СССР — это абсолютное зло, для других — пример социального равенства, для третьих — что-то среднее между художественным вымыслом и реальностью.
— В Финляндии, к сожалению, забывают, что Советский Союз был разным в зависимости от периода времени. Эта книга показывает как раз Советский Союз в разные периоды развития, — подчеркивает один из авторов проекта Пентти Страниус, учившийся в 70-х как в Москве, так и Ленинграде.
За новыми впечатлениями
Чем привлекал финскую молодежь Советский Союз? Во-первых, бесплатным образованием, во-вторых, идеологией — многие придерживались левых взглядов и горели желанием своими глазами увидеть страну победившего социализма, равенства и братства.
— Я росла в коммунистической семье, училась в финско-русской школе. Увидеть Советский Союз было мечтой, — вспоминает Мерья Йокела.
Попасть на учебу в советский ВУЗ можно было разными способами. Были стипендии общества дружбы Финляндия-СССР, были межгосударственные соглашения в сфере образования. Некоторые уезжали в комсомольскую и партийную школы.
— Это была отдельная группа студентов. Они жили обособленно и мы с ними практически не общались, — уточняет Кирсти Викки.
Как же встретил загадочный СССР финских студентов?
Пентти Страниус был в восторге.
— Я выбрался из деревни в огромный город, где столько культуры, столько людей. Да, ленинградское общежитие в плане гигиены разочаровало, но здание находилось напротив Эрмитажа. Некоторые жаловались на еду, а мне нравилось, особенно радовали низкие цены.
Мерья Йокела приехала в Киев в 1983 году. Город очаровал ее с первого взгляда. Еще больше финку впечатлило количество иностранцев на факультете.
— Из шестидесяти стран! Причем таких, о которых я даже не слышала. И со всеми можно было поговорить, узнать что-то новое, подружиться. А еще, конечно, мне нравилась доступность культуры. За два рубля можно было купить билет в театр. В Киеве я впервые посетила балет.
Не рай на земле
У многих финнов довольно быстро спали розовые очки, сквозь которые они из Финляндии глядели на соседнюю страну. Самой тяжелой проблемой стала бюрократия. В частности, финским студентам приходилось чуть ли не с боем выбивать для себя законное право ездить на родину. Дело в том, что без подписанного ВУЗом разрешения финн не мог получить выездную визу.
— Каждый раз это была война. Приходилось убеждать администрацию университета, что нам положено по договору ездить домой на Рождество. Нас же не хотели пускать, потому что мы "забудем русский язык", — говорит Мерья Йокела.
— Югославы могли просто сесть в поезд и поехать в Финляндию, а мы не могли. Нам это казалось очень странным, почему мы не можем без визы поехать к себе домой, — вспоминает Кирсти Викки.
Бюрократия, тяжелые условия в общежитиях, нехватка привычных продуктов питания — все это вводило многих финнов в депрессивное состояние. Но самым тяжелым психологическим испытанием стало крушение идеалов. Советское общество резко отличалось от глянцевой картинки в журнале "Советский Союз", который в Финляндии выписывали многие семьи левых убеждений.
— Некоторые студенты, как мне кажется, именно из-за этого начали пить — несколько даже покончили жизнь самоубийством. Они ехали в СССР в надежде увидеть рай, но разочаровались в политике, пропаганде, во всем. Ведь многие росли в семьях, где Советский Союз был как религия, и им тяжело было осознать, что система не работает, — считает Кирсти Викки.
Особенно финнов раздражала назойливая пропаганда, постулаты которой расходились с тем, что студенты видели вокруг. Порой доходило до абсурда.
— На лекции по истории преподаватель указал на нас, четырех финских студентов, и заявил, что вот там, на Западе, сплошная наркомания и проституция. А вечером мы пошли в валютный бар, и что же мы там увидели? Наркоманов и проституток, — смеется Мерья Йокела, для которой дополнительным испытанием стала авария на Чернобыльской АЭС.
Советские власти скрывали информацию и только через британское радио ВВС финские студенты в Киеве узнали о том, что произошла страшная катастрофа.
— Я была в шоке. Финнов должны были эвакуировать, но мой муж был марокканцем, и он не мог лететь со мной. Что делает финн в такой стрессовой ситуации? Правильно, я открыла бутылку водки и мы напились. Мы не знали, умрем или выживем. Не знали, как вообще влияет радиация, — вспоминает Мерья Йокела.
В итоге, она смогла эвакуироваться в Финляндию, а спустя некоторое время вернулась в Киев, чтобы завершить учебу и получить диплом.
Ездили на такси, ходили в "Березку"
Финские студенты, по их собственному признанию, явно не бедствовали в СССР. Они могли позволить себе то, чего не могли советские сверстники. Стипендии были выше, была возможность подрабатывать переводами, финны имели право закупаться в фирменных магазинах "Березка". Не обходилось и без фарцовки — желаемые западные джинсы и куртки пользовались гигантским спросом.
— О деньгах мы не думали. Их было столько, что можно было себе ни в чем не отказывать. В магазинах не было продуктов, покупали их подороже на рынке. Ходили на бизнес-ланчи, это уже во время перестройки. По большому счету, я начала думать о деньгах только вернувшись в Финляндию, — говорит Мерья Йокела.
— В университет ездили только на такси, — признается Кирсти Викки, — Даже придумали для этого забавное слово lovittaa, то есть "ловить такси".
— К иностранцам вообще относились хорошо, например, правоохранительные органы, — рассказывает Пентти Страниус. — Помнится, мы зашли в ресторан, пили, шумели, пели песни. Приехала милиция, но когда они узнали, что мы финны, просто попросили вести себя потише.
Финский паспорт давал преимущества, но были случаи, когда даже он не помогал. Тогда приходилось взывать к более высокой инстанции.
— Однажды комендантша общежития потребовала на время летних каникул освободить нашу комнату, которую мы, к слову, как следует обставили. Как это так, освободить? Там все наши вещи. Я довольно резко ей ответила, что если она еще раз к нам заявится, я позвоню местным представителям коммунистической партии и у нее возникнут проблемы. И это подействовало, — смеется Кирсти Викки.
Бесценная школа жизни
Пентти Страниус признается, что далеко не все из бывших студентов, к которым он обратился с просьбой написать воспоминания, согласились принять участие в проекте. Учеба в СССР воспринимается некоторыми, как ошибка молодости, или фактор, который может скомпрометировать, особенно с учетом современной политической обстановки.
Для Мерьи Йокела годы, проведенные в Киеве, стали настоящей школой жизни, хотя последний этап учебы был очень тяжелым.
— Мне предложили остаться еще на год, чтобы написать диссертацию, но я уже ни секунды не хотела оставаться в этой стране, в этом обществе. Но сейчас я понимаю, что хорошего было больше, чем плохого. Шесть лет в СССР расширили мой кругозор. Это было парадоксальное и одновременно прекрасное время. Мы были молодыми. Нам было все интересно. В общежитии бегали тараканы и мыши, а мы пили водку, пели песни, занимались спортом и учились. Этого из памяти не стереть.
Для Кирсти Викки учеба в Москве навсегда определила ее будущую жизнь.
— Знание языка и моя квалификация дали мне работу, дали возможность зарабатывать деньги. Там я испытала процесс личностного роста. Я стала лучше понимать людей, осознавать, что мы все одинаковые. Мы видели так много народностей и национальностей в Советском Союзе.
На пенсии Кирсти Викки нашла новое предназначение для знаний русского языка.
— После начала российской военной операции я два месяца не понимала, что происходит — испытывала жуткое разочарование. Но потом я начала помогать украинским беженцам, которые говорят на русском. То есть, мой жизненный опыт должен теперь пойти на благо этим людям.
Свежие комментарии