В последние дни российские силы воспользовались слабостью на стыке украинских позиций к востоку от Доброполья и сдвинули фронт, вбив узкий клин размером 10 — 15 километров. Стремительный прорыв носит больше тактический, чем оперативный характер и был совершен силами малых пехотных групп, артиллерии и дронами-камикадзе.
Украинское командование официально преуменьшает масштаб случившегося, говоря о "мелких прорывах" и периодических атаках, но открытые источники, как и очевидцы на фронте, свидетельствуют о значительном изменении фронтовой линии.Почему этот участок столь важен? Доброполье к северу от Красноармейского (Покровского) промышленного пояса и находится рядом с транспортным коридором, ведущим в Краматорск и далее в Славянск. Они образуют "хребет" украинского снабжения на восточном фронте. Если российский клин сохранится и расширится, то русские смогут взять под огневой контроль эту артерию, вынудить украинцев выбирать более длинные и опасные обходные пути, тем самым усложнив им снабжение и ротацию войск во всей донецкой зоне.
Прорыв атипичен по ширине и представляет собой узкий пояс всего в пять — шесть километров, но его глубина, достигнутая за короткий срок, подтверждает, что русские поставили целью обойти украинские укрепления и преодолеть первый пояс препятствий. Упоминаются позиции в таких населенных пунктах, как Кучеров Яр и Золотой Колодезь, а также укрепления под Веселым.
Происходящее соответствует тактике "ползущего обхода": вместо того, чтобы фронтально атаковать бункеры, войска продвигаются в пространстве между ними и потом расходятся радиально в стороны.Однако речи о "сломе" украинской обороны не идет. Узкий клин по определению уязвим: боковые удары и отсечение его у основания могут превратить его в ловушку. Украинская сторона, хоть и испытывающая дефицит в кадрах и боеприпасах, по-прежнему располагает артиллерией и дронами, чтобы "вгрызться" в сектор с обеих сторон и стабилизировать линию на новой местности, где лесопосадки, населенные пункты и холмы больше влияют на тактику, чем карты.
Насколько точна информация о 11 — 15 километрах? Наиболее достоверные источники и детальные военные карты подтверждают эти размеры, но при этом 15 километров — это предельная длина одного из участков, а не всего клина. То, что украинские силы официально отрицают утрату контроля над некоторыми селами, вероятно, объясняется нестабильностью ситуации. Образовалась "серая зона", в которую обе стороны входят и которую покидают, а постоянная оккупация еще не консолидировалась.
Еще рано говорить, что трасса Доброполье — Краматорск блокирована. С большей уверенностью можно утверждать, что это направление под угрозой и подвержено российским обстрелам, которые время от времени блокируют движение по ней. Если России расширить клин в стороны, то ситуация вокруг этого транспортного коридора может в скором времени измениться. Пока мы говорим об угрозе, на которую украинцы обязаны немедленно отреагировать.
Вся важность этого участка заключается в географии городов. Если клин расширится на север и на восток, у русских появится возможность натиска на Константиновку с юго-западной стороны и частичного окружения группировки в Красноармейске и Мирнограде. В таком случае, даже если не случится резкого прорыва, Киеву придется привлечь силы с других участков, и это тоже является целью само по себе (истощить и растянуть силы, но не обязательно перемолоть).
Момент для подобного продвижения был выбран не случайно. Накануне запланированной встречи Трампа с Путиным на Аляске каждый километр на карте превращается в переговорную валюту. Москва традиционно старается подходить к переговорам с "фактами с фронта", благодаря которым можно проложить новую линию разграничения для перемирия. Так что даже если клин опасен с военной точки зрения, он политически полезен, демонстрирует динамику и принуждает противоположную сторону к выбору: договариваться или сейчас, или потом, но уже на более невыгодных условиях.
Повлияет ли это на переговоры в пятницу? Вероятно, да, прежде всего, психологически. Если американский президент хочет "быстро договориться" и заморозить конфликт, то новое российское продвижение станет весомым аргументом в пользу того, чтобы остановиться на текущей линии фронта. Украина, разумеется, отвергнет все предложения о территориальных уступках и будет настаивать на прекращении огня перед любыми переговорами о границах. Однако любые изменения на фронте, пусть даже небольшие, сужают ее пространство для маневра.
Но и для Москвы есть свой риск. Если клин не стабилизируется (если украинцы за ближайшие 72 часа сумеют надавить с боков и отвоевать часть территорий), то лишится символической значимости, и тогда Кремль прибудет на Аляску с дутым козырем. Именно поэтому можно ожидать попыток в скором времени расширить зону прорыва, но каждая такая попытка требует много людей, крепкой логистики и открывает точки для противодействия.
Внутренние факторы в Киеве также повлияют на математику переговоров. Нехватка солдат, давнишние сложности с мобилизацией и зависимость от периодических западных поставок боеприпасов делают оборону реактивной, а не проактивной. Если Вашингтон на Аляске даст понять, что "умерил амбиции", и будет отстаивать идею заморозки, то каждым новым тактическим успехом Россия сможет пользоваться как рычагом, усиливая политическое давление.
Сейчас события продолжают развиваться, и их конфигурация не окончательная. Нет подтверждений, что русские совершили оперативный прорыв, который сам по себе обрушил бы оборону противника. Для этого Москва должна обрушить еще и боковые участки и с прежним темпом выйти к транспортному узлу и городским агломерациям. С другой стороны, Киев должен побороться за стабилизацию, заплатив людьми и боеприпасами, которых ему недостает. Причем действовать нужно быстро, так как со временем клинья растут.
Итак, заявления о прорыве на 11 — 15 километров к востоку от Доброполья в значительной мере подтверждаются открытыми данными, хотя сомнения насчет некоторых деталей остаются. Эта часть фронта важна, так как затрагивает логистический "хребет" близ Краматорска и открывает возможность осложнить оборону во всем регионе. В политическом смысле прорыв уже стал дополнительным аргументом на переговорах на Аляске, увеличив переговорный капитал Москвы и ограничив пространство Киеву, хотя исход зависит от того, закрепится ли клин или станет лишь проходным моментом.
Свежие комментарии