В понедельник парижский уголовный суд приговорил главу парламентской фракции партии "Национальное объединение" Марин Ле Пен к пяти годам недопуска к выборам (с немедленным исполнением) и к четырем годам лишения свободы, включая два года условно. Еще 24 обвиняемых также осуждены; партия должна выплатить штраф в два миллиона евро.
Во вторник 1 апреля, менее чем через сутки после вынесения приговора, апелляционный суд Парижа сообщил, что апелляция Ле Пен будет рассмотрена "в сроки, которые позволят вынести решение к лету 2026 года". Ле Пен намерена также обратиться в Конституционный совет и Европейский суд по правам человека.
В интервью Le Parisien — Aujourd’hui en France глава фракции RN заявила, что по-прежнему "является кандидатом в президенты" и готовит политический ответ.
— В понедельник вы были явно шокированы приговором. Вы действительно его не ожидали?
Марин Ле Пен: Нет, никто этого не ожидал. Последствия немедленного исполнения приговора настолько серьезны, что никто не мог предположить, что судьи зайдут так далеко.
— Вы подали апелляцию. Суд планирует рассмотреть дело к лету 2026. Это довольно быстро... Вы довольны?
— Это хорошая новость, и я вижу в этом последствия резонанса от приговора.
— В воскресенье вы организуете митинг в Париже. Зачем?
— Нам есть что сказать, мы хотим выразить возмущение. Мои избиратели тоже имеют на это право — они шокированы. И, конечно, я планирую выступить.
— Вы не боитесь беспорядков?
— Чего мне бояться? Сигнал, который мы посылаем — мирный и демократичный. Он включает в себя масштабную кампанию по распространению листовок, общественную демонстрацию... Какие могут быть опасения?
— Куда, в какие инстанции Вы обращаетесь?
— Я обращаюсь ко всем, во все инстанции! Рассмотрение апелляции необходимо ускорить, поскольку речь идет о серьезном посягательстве на демократию и избирательный процесс. В этом вопросе, похоже, меня услышали. Я собираюсь обратиться в Европейский суд по правам человека и Конституционный совет. Я собираюсь использовать все возможные способы обжалования. Я не позволю так с собой обращаться.
— Вы критиковали эти институты, а теперь к ним обращаетесь...
— Ну и что же! У меня могут быть разногласия с Конституционным советом, я могу не соглашаться с политическими решениями его председателя Фабиуса, но как участник судебного процесса, я не собираюсь отказываться от права отстаивать верховенство закона.
— Вы запустили петицию (уже 300 тысяч подписей). Это что-то даст?
— Я думаю, что дать людям выразить таким образом свои чувства — это способ показать, что мнение каждого имеет значение. Кому-то такие идеи кажутся старомодными, но я нахожу их современными.
— Вы ранее говорили, что вам повезло, что у RN есть два возможных кандидата, и Жордан Барделла мог бы баллотироваться вместо вас...
— Но президентские выборы — это выборы конкретной личности. Выбирают не партию, а конкретного человека.
— Однако именно вы создали этот тандем...
— Последние 25 лет я занимаюсь тем, что выстраиваю отношения с французами. Благодаря этому я являюсь фаворитом на предстоящих выборах. Неслучайно именно мою кандидатуру хотят устранить. У меня складывается ощущение, что элиты спокойно привыкают к тирании: "Исключили кандидата? Ничего, будет другой". Я отказываюсь к этому привыкать! Мы создали тандем в следующей раскладке: в случае моей победы на президентских выборах, Жордан становится премьер-министром.
— Когда встанет вопрос о вашем преемнике?
— До выборов два года, и мы исчерпаем все варианты обжалования приговора. "План Б" пока не рассматриваем, мы намерены выполнить "план А".
— Если вы выдвинете свою кандидатуру и потерпите поражение в 2027 году, это будут ваши последние президентские выборы?
— В политике никогда нельзя говорить "никогда". Но, думаю, что это будут последние выборы, если меня не выберут [президентом].
— В последние месяцы вы призывали к новому роспуску парламента. Вы по-прежнему этого хотите?
— Конечно! Неужели вы думаете, что я принимаю политические решения, исходя из своих личных интересов? Надеюсь, в правительстве тоже так не думают. Иначе они рискуют жестоко ошибиться. Если я хочу, чтобы был объявлен вотум недоверия правительству, то только потому, что считаю это актом защиты интересов французов — а значит буду этого добиваться. Если последует роспуск парламента — пусть. И если я не смогу вновь баллотироваться, значит не смогу.
— По какому поводу может быть объявлен вотум недоверия?
— Например, в связи с многолетней энергетической программой, которая на ближайшие десять лет установит во Франции токсичную, губительную и разорительную политику.
— Владимир Путин первым отреагировал на ваш приговор, назвав его "нарушением демократических норм". Не подтверждает ли это ваши связи с Москвой?
— Я не согласна с такой трактовкой. Поставьте себя на место Кремля, которому с утра до ночи читают нотации о демократии. Теперь они думают: "Отличный шанс вернуть вам этот урок бумерангом". Для Кремля это, безусловно, возможность поставить президента Макрона в неловкое положение. Точно так же, если завтра мы станем поучать Турцию, где посадили главного оппонента Эрдогана, — они лишь усмехнутся в ответ. И многие другие страны тоже. Вот что страшно. Франция играет важную роль в мире. Когда она так подрывает свою репутацию, лишая лидера оппозиции, поддерживаемого большинством, права баллотироваться, весь мир задается вопросом: что происходит во Франции?
— В адрес судей звучат угрозы. Призываете ли вы своих избирателей не поддаваться эскалации?
— Мои избиратели здесь ни при чём! Я решительно осуждаю угрозы в адрес судей. Это опасный уклон нашего общества.
— Когда Жордан Барделла говорит о "красных судьях", не подливает ли он масла в огонь?
— Можно критиковать судебное решение, жертвой которого вы стали, особенно если оно противоречит верховенству закона и принципам демократии. Есть и другой конституционный принцип — свобода слова.
— Вы, кажется, ни в чем не сомневаетесь...
— Для меня это такая же политическая борьба, как и любая другая. Сегодня в ход идёт тяжелая артиллерия, потому что мы близки к власти. Вот что становится очевидным. Чем выше и сильнее вы становитесь, тем жестче атаки. Это не может меня сломить, а только мотивирует. Несправедливость всегда придавала мне сил. А когда ее вершит правосудие, моя решимость становится тверже гранита.
Свежие комментарии