Ночные кошмары мешают людям нормально жить, превращая каждую ночь миллионам жителей планеты в тяжелое испытание. Элис Вернон, автор книги «Ночные кошмары», уже много лет изучает расстройства сна — парасомнии. Она исследует, как на протяжении истории эти расстройства осмысляли и пытались лечить, как рассказы о них приводили к стигматизации, увековечивали моменты истории, ложились в основу увлекательных книг и киносценариев и использовались в терапевтической практике.

Ее книга проливает свет на самые темные стороны нашей ночной жизни. «Лента.ру» с разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» публикует отрывок.

Одержимые

Просыпаясь среди ночи, я не просто вижу нечто, чего нет в реальности. Иногда это более сложная иллюзия, в которой задействовано больше механизмов чувственного восприятия. Проще говоря, я чувствую галлюцинации.

Несколько лет назад мне приснился тревожный сон. Я стояла на улице и выступала перед шумной толпой. Десятки людей обступали меня со всех сторон, а я изо всех сил старалась перекричать гвалт. Рассматривая лица, я вдруг задержала взгляд на одной женщине.

Если все остальные двигались, то она стояла совершенно неподвижно. Наши глаза встретились, и я похолодела. Даже сейчас от одного воспоминания об этом меня пробирает нервная дрожь. Глаза у нее были невероятно большими и ослепительно белыми, почти светящимися. Чем дольше она смотрела, тем сильнее меня охватывал ужас. Тем временем на меня с оглушительным ревом надвигалась толпа. Страшный сон обернулся полноценным кошмаром: шум взмыл крещендо, а женщина продолжала буравить меня взглядом и угрожающе молчать.

Я проснулась. Во сне я перевернулась на живот, и мне сразу захотелось принять свою обычную позу на правом боку.

Но я не могла. Двигаться не получалось. Мучительный страх из моего сновидения перерос в панику. Я была полностью обездвижена. Не могла даже пальцем пошевелить.

А затем медленно, как тающий лед, пришло осознание: я не просто так не могу двигаться, что-то придавило меня к кровати.

По спине переместилось что-то тяжелое. Кто-то сидел на мне. Женщина из сновидения. Она была реальной, и она была здесь. Я думала, что, проснувшись, больше ее не увижу, но каким-то образом она никуда не делась и сейчас вдавливала меня в матрас.

Я пыталась кричать, но рот будто онемел. Пыталась сбросить ее, но она оставалась на месте. Я чувствовала, как она прижимает меня своим весом, как ее колени давят мне на поясницу

Она вновь переместилась — на этот раз сползла на кровать рядом со мной. Моя голова была повернута вправо, а она лежала слева от меня. Я почувствовала, как под ней прогнулся матрас, и была уверена: если оглянусь, то увижу ее.

Прошло несколько секунд. Ничего не происходило, но я все еще ощущала ее присутствие. Наконец я обнаружила, что могу пошевелить пальцами, потом руками, и наконец рискнула быстро глянуть на другую сторону кровати.

Пусто.

Конечно, там было пусто. Я включила свет, пошарила рукой по смятой простыне, где, как я была уверена, лежала женщина. Простыня была холодной. Я выругалась на себя за то, что вообще стала это проверять, опять позволила себе предположить присутствие непрошеных гостей в своей спальне. Но ведь я чувствовала ее колени у себя на спине — точно так же, как сейчас чувствую свои ладони, со злостью растирающие лицо. А матрас! Он ведь прогнулся под ее весом — как могло такое привидеться?

Этот феномен известен под названием «паралич сна». Впервые он настиг меня всего несколько лет назад, однако теперь случается по нескольку раз в месяц. Шелли Адлер в своей книге «Паралич сна: ночные кошмары, ноцебо и связь тела с сознанием» (Sleep Paralysis: Night-Mares, Nocebos and the Mind-Body Connection, 2011) сообщает, что хотя бы раз в жизни паралич сна испытывает около 25–30% людей.

Никакие другие ночные переживания не обескураживают и не пугают меня так сильно; зачастую я очень живо чувствую, как чьи-то ладони обхватывают мои запястья, щиколотки, шею

Ощущение прикосновения чужой кожи — всего на несколько мгновений — настолько явственно, что нередко сохраняется до конца дня. Обычно то, что происходит со мной ночью, не влияет на весь остальной день. Но в случае паралича сна я еще долго нервничаю. Меня подташнивает, кожа зудит. В том месте, за которое меня «трогали», — как правило, это шея — сохраняется неприятное призрачное давление.

***

Когда мы видим сны, мозг отдает мышцам команды в зависимости от того, чем мы занимаемся в сновидении. Если снится, что мы играем в теннис, рука получает сигнал замахнуться невидимой ракеткой и отбить мяч. Безусловно, по множеству причин это может привести к проблемам.

Чтобы не допустить этого, мозг одновременно парализует тело. После этого он может посылать мышцам любые сигналы, какие ему вздумается, с учетом того, что мы видим во сне, однако мышцы останутся неподвижными. При нарушении фазы быстрого сна паралич не срабатывает, и это может иметь печальные последствия. А паралич сна — это когда вы частично просыпаетесь до того, как естественным образом выйдете из состояния обездвиженности.

Но поскольку вы все еще находитесь в сноподобном состоянии, ваш мозг придумывает, чем объяснить ощущение давления на грудь и конечности. Вы видите монстров, и вы в их власти.

Этот тип наваждения настолько полно задействует все органы чувств и так мастерски их обманывает, что убедит любого в реальности происходящего. Неудивительно, что в прежние времена эту парасомнию сплошь и рядом объясняли демонами и черной магией. Сейчас это явление изучено гораздо лучше, однако в прошлом его тесно связывали с колдовством.

***

Параличу сна давали разные названия, и большинство из них подразумевали влияние нечистой силы. Старинное его название «ночной кошмар» теперь приобрело значение «дурной сон» или просто «беспокойный сон». Часть «мар» происходит от mara — древнескандинавского слова со значением «ведьма, лежащая на груди человека и пытающаяся его удушить». Также этим словом обозначали одержимую демонами кобылу, которая приходила и топтала спящего. Когда в эпизоде присутствовал сексуальный компонент, его описывали словом «инкуб», если дьявол был в мужском обличье, или «суккуб» — если в женском. Среди прочих наименований встречались слова «одержимость» и «объятие колдуна» (мое любимое; думаю, нам нужно вернуть этот термин).

Все эти названия предполагали присутствие сверхъестественного и только усиливали страх перед колдовством и дьяволом, распространенный в Европе вплоть до XVII века

Колонизируя другие части света, европейцы привозили с собой и свои предрассудки. Например, обосновавшиеся в Америке английские пуритане стали нагнетать там религиозный страх по поводу того, кого Бог спасет, а кто будет навеки проклят. Одним из самых печально известных случаев широкомасштабной охоты на ведьм стали судебные процессы над «салемскими ведьмами». Они начались в 1692 г. в маленьком пуританском поселении Салем в штате Массачусетс и привели к множеству жертв. В городке царил страх искушения и развращения дьяволом, а женщин считали более склонными подпадать под влияние нечистой силы. В феврале 1692 г. две девочки, Бэтти Пэррис и Эбигейл Уильямс, начали странно себя вести. Они жаловались, что их будто кто-то колет иглами, хотя телесных повреждений заметно не было.

Затем добавились «приступы» крика, буйное поведение и конвульсии. Аналогичные симптомы проявились еще у двух юных жительниц городка — Энн Патнэм и Элизабет Хаббард, и вскоре в Салеме началась самая настоящая массовая истерия.

Пытаясь выяснить причину недуга, в колдовстве и наложении проклятия на детей обвинили пожилых женщин. Кажется странным, что такие обвинения были восприняты всерьез, однако, как поясняет Марион Старки, религиозные убеждения, в связи с которыми началась эта охота, допускали, что дьявол не обязательно оставляет физические улики, а потому в качестве доказательств в суде разрешалось использовать «галлюцинации, сновидения и просто фантазии».

Люди на полном серьезе приступили к судебным разбирательствам. Первыми подозреваемыми стали Сара Гуд, Сара Осборн и рабыня Титуба, уроженка Южной Африки. Все указывали пальцем друг на друга, обвиняли в ведовстве и сговоре с дьяволом, слухи и доносы становились все бредовее. В итоге было выдвинуто более 200 обвинений, 19 человек повесили.
Архивы судебных процессов в настоящее время доступны онлайн на сайте библиотеки Вирджинии, и они стоят того, чтобы взглянуть на них. В архивах содержатся карты, письма, стенограммы судебных заседаний и иллюстрации, на которых изображены сцены суда и местное сообщество. Меня же поражает то, насколько часто в обвинениях описывается паралич сна.

Особый интерес вызывает документ о судебном разбирательстве между Ричардом Комэном и Бриджет Бишоп от 2 июня 1692 г. Бишоп стала первой казненной в результате охоты на ведьм, и во многих показаниях против нее содержатся описания, удивительным образом напоминающие паралич сна. Вот один из примеров.

Комэн говорит, что Бишоп и две другие женщины однажды ночью явились в его спальню, «легли [ему] на грудь... и душили так, что он не мог шелохнуться, дабы разбудить супругу, как бы ни силился сделать это».

Следующей ночью, в субботу, паралич повторился, при этом Комэн чувствовал, что его схватили за горло и тянут из постели. Он рассказал об этом жене, и та посоветовала ему спать, положив рядом клинок. Как и следовало ожидать, он вновь увидел Бриджет и женщин. На этот раз он попытался докричаться до жены, но «немедля был поражен немотой и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, и тотчас они схватились за клинок и тщились его отнять, но я так крепко держался, что они не смогли его вырвать».

Спустя восемь суток после того, как этот свидетель дал показания, Бриджет Бишоп казнили за ведовство.