Как и все школьники, наш автор изучала русский язык в ГДР. В хоре она нашла новый подход к изучению языка через песни поволжских немцев.
Русский язык на данный момент не находится в сфере интересов большинства, а в моей — занимает особое место. Мой школьный русский переживает ренессанс, несмотря на всеобщую русофобию.
История показывает, что коллективное неприятие абсурдно. Вот уже несколько недель я пою в хоре "Бирюса". Бирюса — это река в России, к северо-востоку от Красноярска. Если в школе и университете я могла только заучивать фразы о мире и дружбе, то сегодня с каждой новой песней я всё больше приближаюсь к живому русскому языку.Наши репетиции проходят в Кенигс-Вустерхаузене, к югу от Берлина. Рядом со мной в хоре стоят Женя, Алена, Ирина, Володя и Саша. Многие из них русскоговорящие, но при этом немцы. Их семьи пережили ужасные события. Большинство участников хора (или их предки) — поволжские немцы, которые приехали в Германию после падения Берлинской стены и воссоединения ГДР и ФРГ в надежде на лучшее будущее.
Однако в каком-то смысле их трагедии продолжаются и по сей день: если в России поволжских немцев считали фашистами, то здесь они — русские. А русским, даже если они русскоязычные немцы, приходится очень нелегко с начала конфликта на Украине. Фактически почти никто не хочет иметь с ними ничего общего.
Исключения, конечно, есть. Поволжские немцы, обычные немцы, русские и украинцы поют в хоре вместе. Здесь царит очень дружеская атмосфера. Песни поют на русском и немецком языках: в них рассказывается о жизни, любви и страданиях — особенно немцев Поволжья.
В XVIII веке они приняли приглашение Екатерины II переселиться на Волгу. Смелые выходцы из территориально раздробленной Германии вняли призыву царицы немецкого происхождения и нашли новую родину в низовьях реки. Было основано более ста деревень. Теперь перед поволжскими немцами стояла задача заселять и возделывать далекие степные края. Их стремление окупилось — вскоре они смогли продавать зерно в другие регионы России.
Россия, в свою очередь, поначалу была благодарна поволжским немцам и предоставила им особый статус. Им разрешалось сохранять немецкий язык в качестве административного, и их не обязывали служить в армии. Но хорошие времена вскоре закончились. Не прошло и века после приглашения знаменитой Екатерины, как в 1871 году император Александр II ограничил их в правах. Три года спустя он вообще отменил самоопределение поволжских немцев.
Долгая история высылки
С образованием Советского Союза положение поволжских немцев стало еще хуже, несмотря на то, что после Октябрьской революции 1918 года они получили в России политическую автономию. Политический лидер коммунистического Советского Союза Владимир Ильич Ленин в 1920–1921 годах отобрал у поволжских немцев весь урожай зерновых. Это стало не только экономическим ударом для народа, но и смертным приговором для многих, так как на них обрушился страшный голод — тысячи поволжских немцев погибли.
Тем не менее, в 1924 году поволжские немцы основали Автономную Социалистическую Советскую Республику Немцев Поволжья (в том же году умер Ленин). Но в 1941 году она была вновь упразднена. Тогда же вермахт во главе с Гитлером напал на Советский Союз. Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик (СССР) под руководством Иосифа Сталина в знак мести принял решение о высылке поволжских немцев (официально ее называли переселением). Их обвинили в коллективном сотрудничестве с немцами и депортировали в Сибирь и Среднюю Азию. Снова погибли тысячи людей — человеческие трагедии, стоящие за этими фактами, невообразимы. Вряд ли кто-то в Германии знает о них. Но родители, бабушки и дедушки певцов из моего хора пережили всё это.
Только в конце хрущевской эпохи, в 1964 году, с поволжских немцев пусть и неохотно, но сняли обвинения в коллективном коллаборационизме. В результате им разрешили вернуться на Волгу, но не в районы расселения, откуда они были депортированы. Некоторые из них оказались в районе реки Бирюса, в честь которой назван мой хор. С 1970-х годов ФРГ разрешила возвращение поволжских немцев на их исконную родину с помощью Федерального закона о перемещенных лицах. Но лишь после распада Советского Союза в результате "перестройки" многие из них перебрались в Германию.
Русский — основной язык, на котором общаются участники хора. Несмотря на то, что они прожили здесь много лет, пожилые участники говорят лишь на ломаном немецком. Они пользуются переводчиком Google, когда им не хватает словарного запаса. Только третье и четвертое поколение — молодые люди, выросшие здесь, в Германии, — говорят по-немецки без акцента и могут считать себя по-настоящему интегрированными. Лишь их имена и фамилии иногда выдают тяжелый груз мировой истории, который они несут на плечах.
Чтобы поговорить с теми, кто постарше, приходится "стряхивать нафталин" со школьного русского. Я учила русский в средней школе и далее, когда сдавала выпускные экзамены. Русский, язык освободителей от фашизма, также был обязательным предметом во время моего обучения в ГДР. Я отказалась от его изучения только в университете, когда начала учить болгарский. Позже я выучила польский, которым владею свободно.
Сочетание этих трех славянских языков помогает мне общаться с новыми русскоязычными друзьями. Я не только учу песни поволжских немцев на русском, но и перевожу их для себя. Это помогает мне выучить много новых слов.
Впрочем, то, что я снова начала общаться на русском, — это еще и реакция протеста против нынешнего отношения ко всему, что хотя бы "пахнет" русским. Сам факт того, что эти люди — немцы, делает абсурдным их противопоставление всем остальным только потому, что они говорят по-русски. Отбросить прошлое с его старыми ранами для многих из них, вероятно, по-прежнему остается только мечтой. Их всё также не любят — некоторые из них борются со своей судьбой. В меланхоличной песне о реке (возможно, Бирюсе?) последняя строчка звучит так: "Ах, я сама, наверное, виновата, что нет любви хорошей у меня".
Автор — Андреа-Ивонна Мюллер. Выросла в Готе (Тюрингия), окончила детско-юношескую спортивную школу в Целла-Мелисе, после школы изучала журналистику в Лейпциге. В течение 34 лет работала в газете Märkische Allgemeine Zeitung. Также является автором книг и переводчиком с польского языка.
Свежие комментарии