В освобожденной российскими подразделениями Судже остаются сотни мирных жителей, эвакуация которых затруднена или пока и вовсе невозможна. Город почти круглосуточно подвергается атакам Вооруженных сил Украины (ВСУ) — кассетные боеприпасы и дроны продолжают разрушать улицы. Центральные районы остаются недоступными для автомобилей и техники, поэтому военные, рискуя жизнью, выводят людей небольшими группами по четыре-пять человек.

Корреспондент «Ленты.ру» смог проникнуть в центр Суджи вместе с бойцами добровольческой разведовательно-штурмовой бригады имени Александра Невского, входящей в состав Добровольческого корпуса, и принял участие в спасении мирных жителей. Что он увидел среди руин разрушенного города, как выживают оставшиеся там люди и с чем столкнулись добровольцы во время боев в Курской области — в репортаже «Ленты.ру».

В ловушке

— Почему мы вообще едем спасать эту Раису Михайловну? Да еще и в самый опасный район? Там до сих пор в подвалах прячутся вэсэушники...

— Ей 85 лет, почти не ходит. Вчера там были наши — забрать не смогли, но отметили точку. А сегодня погода вроде «получше»...

Небо над Суджей разразилось холодным дождем, перемешанным со снегом. Командир штурмовой роты с позывным Мот и его подчиненный Немец наспех выпрыгнули из серой, как руины города, «буханки» и скомандовали группе укрыться под разрушенным авиаударами мостом.

Этот мост, как и точно такой же южнее, был единственной ниткой, связывающей центральную часть Суджи с ее северными и восточными районами. Отсюда начинается прямая и пока что самая безопасная дорога на Курск

Но даже этот путь все еще простреливается артиллерией Вооруженных сил Украины. На его поворотах «дежурят» дроны, готовые разорвать на части любую проезжающую машину — военную или гражданскую, без разницы. Остальные дороги еще хуже.

— Если будем стоять на «открытке» [открытой местности] большой группой, долго не проживем... — Мот молча указывает на обгоревшие остовы машин у въезда на мост.

Переглянувшись, Серафим — 44-летний Герой России и начальник службы БПЛА бригады «Невский» — и штатный военкор подразделения с позывным Покров нехотя спускаются под уцелевшие бетонные плиты. Следую их примеру.

Через несколько секунд за рекой раздается протяжный треск — снаряды сыплются на асфальт. Не совсем рядом, но совершенно точно в пределах города

— Эти кассеты могут превратить в решето! Но пока у противника нет глаз, попробуем пробиться к центру. В дождь «птицы» [беспилотники] летают редко, но когда распогодится… — с усмешкой замечает Серафим.

Когда распогодится, сюда обрушат все, что есть в арсенале ВСУ. Конечно, если мы попадемся на глаза украинским «птицам».

Про освобождение Суджи официально было объявлено еще шесть дней назад — 12 марта. Из города были выбиты украинские части, многие военные попали в плен. Но это не значит, что его жители теперь в безопасности.

Разрушенный боями город почти круглосуточно подвергается обстрелам. Большая часть жителей окраин успела выбраться, но в центральных районах люди по-прежнему остаются в ловушке

Спасатели и медики не могут до них добраться. Многим не хватает еды, лекарств, предметов первой необходимости. Кто-то ранен и не в силах передвигаться самостоятельно. Их единственная надежда — русская пехота.

Военные вывозят людей небольшими группами — по четыре-пять человек. Так меньше шансов, что разведывательные дроны заметят их на дороге и наведут артиллерию

— Дальше пешком! Благо, кто-то уже набросал сюда решеток и досок, — жестко командует Мот. — Задерживаться нельзя.

«Здесь живет бабушка»

Пехота отряда «Невский» под командованием Мота штурмовала Суджу в авангарде наступающей армии. Почти двое суток бойцы продвигались вглубь города с востока, со стороны Бондаревки, методично зачищая украинские позиции огнем. Затем закрепились, обустроив убежища в глубоких подвалах и погребах.

— В лесопосадках у вокзала до сих пор лежат несколько рот вэсэушников, — рассказывает Немец, пока мы движемся вдоль руин многоквартирных и частных домов. — Они не успели отойти, отстали и попали в окружение одна за другой. Вырваться пытались отчаянно…

Он замолкает, оглядываясь на мертвые кварталы.

— Повезло выйти… Да никому не повезло, — мрачно добавляет он.

Теперь Немец и другие бойцы Мота каждый день вытаскивают из суджанских развалин тех, кто пережил оккупацию. И, главное, тех, кто еще не погиб под новыми обстрелами.

Сколько мирных жителей остается в городе, не знает никто. По оценкам военных, их несколько сотен

— Бабушку нужно найти обязательно. Это приказ командира батальона. Главная беда — ее может просто не оказаться на месте.

— И что тогда?

— Искать по подвалам, околицам… Может, к соседям прибилась.

Пейзаж вокруг давит на сознание. Вот раскуроченное здание краеведческого музея, где, как писали в сети, еще вчера погибла его сотрудница. Чуть дальше — разграбленное отделение Сбербанка. Банкоматы уничтожены взрывами, но кто-то успел заранее опустошить их с особой тщательностью

Внутри Троицко-Вознесенской церкви — разруха. Хотя внешне она пострадала меньше других зданий, иконостас почти полностью исчез.

Алтарь тоже разграбили...

В августе похищенные отсюда иконы и церковные ценности всплыли на украинских маркетплейсах, выставленные на продажу.

Но самая тяжелая картина — частный сектор. Домов, которым повезло уцелеть, осталось немного. Но и там почти везде выбиты стекла, взломаны двери.

На некоторых заборах синими кругами, нарисованными баллончиком, украинские военные помечали занятые ими дома

Другие заборы исписаны мольбами мирных жителей: «Нужна еда», «Дети», «Не стреляйте, мы хотим жить» — знакомые надписи, появлявшиеся в Мариуполе, Бахмуте, Торецке и других городах, переживших войну.

Проверяем каждый двор, но людей нет ни в одном.

Зато есть пленный. Контуженного украинского солдата, одетого в гражданское, но забывшего снять уставную футболку, ведет под прицелом российский десантник

Спустя полчаса поисков натыкаемся на кирпичный дом. На заборе — крупными белыми буквами: «Здесь живет бабушка». На деле их оказывается две. 90-летние, истощенные, они встречают нас слезами и объятиями.

Обе знают, что город освобожден. Но на уговоры уйти, пока есть возможность, отвечают неуверенным отказом.

— Мы боимся, сынок… Но выходить еще страшнее, — шепчет одна едва слышным голосом.

— Может, потом… Как поспокойнее станет… — добавляет другая, срываясь на слезы.

Еще через час поисков мы наконец находим Раису Михайловну. Она прячется в одном из немногих относительно уцелевших домов…

Продолжение репортажа из освобожденной Суджи читайте на «Ленте.ру» в ближайшие дни.